Ангелы на границе

Ангелы на границе

Как евангельская церковь в Белгороде помогает украинским беженцам

Когда в 2012 году Белгородская христианская церковь (БХЦ) начала строить молитвенный дом в селе Никольское, пастор Борис Кохан пророчествовал с кафедры — это здание станет местом утешения и надежды для беженцев. Сам он понятия не имел, о каких беженцах идёт речь, и откуда они могут появиться в Белгороде. Пастор был уверен в одном — о беженцах сказал ему Бог, и поделился этим словом с прихожанами.

Прошло 10 лет прежде чем пастор понял, каким именно беженцам предстоит послужить церкви — в конце февраля в Белгород сотнями и тысячами стали прибывать жители Украины.

Как в «Звездных войнах»

— Когда началась спецоперация, люди в Белгороде были сильно встревожены, — рассказывает Борис Кохан. — Особенно в первый день, 24 февраля — на заправках очереди по 1,5 км, билеты на поезд в Москву взять было невозможно. Мы будто оказались в «Звездных войнах» — над домами летали вертолеты, постоянно были слышны взрывы и разрывы. В самом Белгороде и в области, в частности, в одном из сёл, где у нас собираются две домашние группы, были повреждены десятки домов. Сейчас люди уже привыкли и даже научились отличать взрыв от перехода истребителя на сверхзвуковую скорость.

По словам пастора, в первые дни спецоперации церковь была наполнена людьми. С 24 февраля каждый день здесь проводятся молитвенные собрания, но сейчас в них участвует на порядок меньше членов церкви, чем в начале весны. Тем не менее, БХЦ будет продолжать эти служения, пока не закончится горячая фаза конфликта. Хотя вооруженные действия, по ощущениям белгородцев, продлятся ещё долго.

Особая миссия

В деятельность по оказанию помощи украинским беженцам Белгородская христианская церковь включилась одной из первых — то самое пророческое слово внутренне подготовило к этому людей. Впрочем, волонтёры церкви помогают не только беженцам — верующие регулярно отправляют десяткам украинских семей с маленькими детьми наборы продуктов, лекарства, подгузники и присыпки, детское питание.

Беженцам церковь помогает по-разному — одним предоставляет ночлег и снабжает необходимыми вещами на первое время, другим оказывает финансовую и материальную поддержку для оформления документов и продолжения пути в другие города России или Европы. Третьих кормит на границе и забирает оттуда.

— Едем на границу, когда понимаем, что это необходимо — иногда в области остаётся один-два свободных перехода из Украины в Россию, и там собираются тысячи людей. Они стоят в очереди по 5-7 дней, в поле, где нет ни магазинов, никакой инфраструктуры. Мы едем колонной на личных автомобилях, с термосами с кашей, пирожками, посудой, дезинфицирующими средствами. Спрашиваем, кого бесплатно отвезти в Белгород — машины заполняются за пять минут, — рассказывает Борис Владимирович.

Ближайший от Белгорода переход через границу Украины с Россией находится на расстоянии 25-30 км, но сейчас там никого нет из-за обстановки в Харькове. Поэтому волонтёры едут к беженцам за 170-180 км. Территории обстреливаются, и добровольцев предупреждают: никто не несёт ответственности за их безопасность.

— Нам говорят, что и среди тех, кого мы кормим и везём к себе, есть подготовленные люди с определёнными намерениями. Действительно были случаи, когда нож вставляли в спину или ещё что-то такое делали… Некоторые волонтёры, с которыми мы ездили сначала, в какой-то момент поднимали тревогу, просили скорее вывезти их с границы. Но у нас никто ещё не пострадал, хотя меня всё-таки убедили купить бронежилет и каску, — говорит пастор Борис Кохан.

Другая проблема на границе — местные, которые ищут возможности извлечь выгоду из сложившейся ситуации. Они не разрешают брать беженцев с таможни, продают им «пустые» сим-карты (по 600 рублей) и еду втридорога, меняют деньги по «сумасшедшему» курсу. Так происходит и с той, и с этой стороны.

— Один человек проехал 200 км, чтобы забрать беженцев, но ему так и не дали их увезти, — сокрушается Борис Кохан. — Мне удалось — я сказал, что я священнослужитель, и заявил этим «казачкам», что они творят беззаконие и что так жить нельзя. Жалко беженцев, которые с таким сталкиваются, им потом очень трудно кому-нибудь поверить. Поэтому в нашей работе я вижу некую миссию, важную роль, которую не могут исполнить другие. Представьте, эти люди потеряли дома, близких. Многие ни разу не были в России. Едут в никуда, не понимают, что дальше. У них одна цель — спасти жизнь и семью. Мы для них в это время оказываемся словно ангелы, некоторые так нам и говорят. И я нашим волонтёрам говорю — мы сейчас у Бога работаем ангелами.

Волонтёры кормят беженцев в очередях на пропускных пунктах

Аромат гамбургера — запах мирной жизни

Сейчас в здании Белгородской христианской церкви можно разместить на ночлег 10-12 человек одновременно, но община уже расширяет «номерной фонд» — на территории церкви залит фундамент для хостела человек на 50. Пастор убеждён, что украинские беженцы ещё долго будут ехать в Россию — если не из-за вооружённых действий, то из-за рухнувшей экономики страны.

Люди проводят в церкви 1-3 дня. Им нужно помыться и выспаться, обменять деньги, купить билеты, чтобы отправиться дальше — к родственникам, или в столицы, или в Европу. Таким беженцам, по словам Кохана, удаётся послужить лучше всего — достаточно времени, чтобы доверительно пообщаться и развеять страхи и ложные представления о России.

По словам пастора, некоторых украинцев отговаривают ехать в Россию, пугая трудовыми лагерями. Здесь беженцев якобы закрывают где-то на производстве, чтобы они отработали своё спасение из зоны конфликта. Одна женщина, чья семья попала на ночлег в БХЦ, рассказывала — их вывезли с границы российские солдаты на военном автобусе. Провезли через Белгород и привезли куда-то на окраину, в палаточный городок со шлагбаумом и вооружённой охраной. Пассажиры испугались, что слухи о лагерях — правда, и эта женщина с замирающим сердцем спросила солдат, может ли автобус вернуться и высадить их на железнодорожном вокзале — они забыли, что у них уже куплены билеты на поезда. К её просьбе присоединились все пассажиры, солдаты отвезли всех на вокзал. Билетов на поезда на самом деле ни у кого не было.

— Они смеются, рассказывая об этом на следующий день, но вот так их настраивают. И всё равно люди решаются уехать, потому что несколько месяцев просидели в подвале без электричества, продуктов и лекарств. Едут семьями, некоторые — с пожилыми, даже парализованными родственниками. Мы видели машины из Мариуполя, с разбитыми стёклами, их люди толкали к границе, потому что кончился бензин, а на него ушли все деньги, по 1000 рублей за литр. Едут и надеются, что слухи о лагерях — неправда, — рассказывает Борис Владимирович.

Палаточный городок, напугавший тех людей, — это пункт временного размещения беженцев. Безопасное место, где есть разные специалисты, которые помогают оформить документы и найти постоянное место проживания.

— Если наши гости задерживаются на несколько дней, я стараюсь вывезти их в город, погулять по парку, чтобы переключиться. Иногда это настолько трогательные моменты… Когда, например, гамбургер берут и полчаса нюхают — для них это запах мирной жизни, от чего они уже успели отвыкнуть, — рассказывает пастор.

Тем, для кого Белгород — транзитная территория, церковь помогает контактами, поскольку входит в состав обширного союза РЦ ХВЕ. Волонтёры-христиане за пять минут находят помощников практически в любом городе России и за рубежом.

— У наших братьев и сестёр, которые живут в Пскове и Санкт-Петербурге на пограничных территориях с Финляндией и Эстонией, налажены контакты с волонтёрами с той стороны. По сути, мы берём шефство над беженцами, которые к нам попадают. От нас они едут в Псков, их встречают на вокзале наши же ребята и везут их на границу, они её переходят и с той стороны их тоже встречают верующие люди. Помогают арендовать жильё или найти ночлег в церквях, устроиться на работу. Люди в шоке, когда видят такое, и это их очень трогает, — говорит пастор.

«Где Бог?»

У беженцев, которые самостоятельно приехали в Белгород и сняли жилье, тоже масса проблем. Они не знают города, у них нет денег и вещей — надеялись, что скоро вернутся домой, и ничего с собой не взяли. Эти беженцы сами выходят на связь с БХЦ, иногда напрямую, иногда через другие волонтёрские сообщества. Церковь даёт одежду взрослым и детям, помогает с оплатой пошлин на гражданство и сопутствующих расходов.

Через какое-то время беженцы начинают спрашивать: «Кто вы? Кто вам платит, кто финансирует это всё?» И когда им отвечают, что никто не платит, что это свободное время волонтёров и деньги верующих, удивляются.

Вопросы о Боге, кстати, задают нечасто — всё происходящее надо сначала пережить. Но всё-таки задают.

— Когда совсем нерелигиозные люди, которые столько потеряли, смотрят на тебя и задают, казалось бы, простой вопрос: «Где Бог в этом всём, в этом кошмаре?», ты понимаешь — это не домашняя группа, где можно просто поумничать, пофилософствовать, — делится пастор Борис. — Как ответить человеку, который не может спать, потому что погибшие приходят и разговаривают с ним? Одному человеку я сказал — Бог всегда там, где Он и был. Христос рядом с теми, кому страшно и больно, кто потерял смысл жизни и близких. Он всегда рядом, чтобы поддержать, утешить, дать силы. Человека устроил этот ответ, а других у меня и нет. Люди ещё спрашивают: с кем Бог? Понимание того, что Бог по обе стороны окопов, даёт силы служить и нашим, и «не нашим».

Здесь беженцы могут подобрать себе одежду и обувь

Точка «сборки души»

Церковь трудится вместе с волонтёрами светскими. Это разные люди — и молодые, и пожилые, и студенты, и бизнесмены, и юристы, и врачи.

— Это время проявило пассионариев, бессребреников. Они могут быть вообще не религиозными, но их сердца способны сострадать. Они демонстрируют порой удивительное посвящение. Некоторые всю зарплату отдают беженцам, большинство с утра до вечера где-то работают, а помогают буквально ночами. Они с удивлением обнаруживают в нас, евангельских христианах, людей, с которыми у них сердце бьётся в унисон. Для нас это хорошее время знакомства и соприкосновения с этими людьми. Они живут рядом с нами, но раньше наши пути не пересекались, а теперь пересекаются. И время пройдёт, спецоперация закончится, а отношения останутся, — убеждён Борис Владимирович.

Помощь беженцам в БХЦ стала одним из основных направлений в служении, но, к сожалению, не все члены церкви вовлечены в эту работу.

— Это для меня, как для пастора, болезненный вопрос. У нас в церкви 150-200 человек, но волонтёров порядка 40. Я ожидал, что в этой ситуации люди проявят милосердие, сострадание, отключатся от бытовых проблем, но, к сожалению, у большинства этого не происходит. Есть те, кто болеет и переживает за людей, тратит много сил, времени и ресурсов и реально помогает. Но большая часть церкви остаётся абсолютно безучастной ко всему, — говорит пастор Борис Владимирович.

По его словам, такая ситуация складывается не только в их общине, но и в других церквях по городу. Пасторы разочарованы тем, насколько люди равнодушны.

— Это время, возможно, важнее именно для нас как для церкви. Эта ситуация как точка сборки души — человек вдруг обнаруживает в себе сострадание и любовь, способность утешать и идти на самопожертвование. Я замечаю, что люди, которые активно вовлечены в волонтёрскую работу, начали меняться. Становятся другими их сердца, глаза, меняются жизненные ценности. А ведь перемены в человеке — это самое важное, что должно произойти после того, когда он пришёл в церковь и встретился с Богом. Получается, что именно в тот момент, когда мы позволяем Богу что-то делать через нас, Слово становится плотью, Христос проявляется в нас. Это потрясающее переживание и радостно видеть, как происходит эта трансформация. Поэтому обидно, когда люди проходят мимо времени, в котором могут измениться, и выбирают оставаться наблюдателями. Но я надеюсь, что этот процесс будет развиваться дальше и затрагивать церковь больше, потому что волонтёры не молчат, они свидетельствуют.

Безопасное место, где можно переночевать

Отражение в зеркале

Слова благодарности и истории беженцев, конечно, вдохновляют волонтёров помогать больше.

— Когда мы привозим людей на ночлег, то порой наблюдаем такие картины: женщина заходит в туалет, видит зеркало и начинает плакать. Спрашиваем, что с ней, она отвечает — два месяца провела в подвале и забыла, как выгляжу. Такие переживания влияют, — делится пастор Борис.

С другой стороны, беженцы, как и те, кто их встречает на границе, тоже разные. Среди них есть и нечистоплотные, и корыстные, которые принимают гуманитарную помощь от разных волонтёрских сообществ и потом продают.

Из-за этого некоторые волонтёры теряют мотивацию, а другие устают. Поэтому важно, чтобы число помогающих росло.

— Наши внуки однажды спросят, что мы делали во время всего этого. Я хочу, чтобы моим внукам было не стыдно за то, что я делал. И мне как пастору не хочется, чтобы было стыдно за церковь, что она делала. Хочется не пропустить это время, — говорит пастор Борис Кохан.

Евгения Новикова

Фото на обложке: пастор Борис Кохан с беженцами