21 сентября 2024 года церковь «Преображение» в Красюковской слободе под Новочеркасском отпраздновала 75-летие. Её история тесно переплетается с личными историями служителей, которые её создавали, хранили при советской власти и благословляли новых лидеров на служение в 90-е годы.
«И для тебя найдём место в тюрьме»
Григорий Матвеевич Колесниченко родился в 1927 году под Киевом, в Белой церкви. В 1933 году во время голодомора умер его младший брат. Семья ушла на Донбасс, в Краснодон. Тогда это был хутор Сорокино. Вокруг хутора разрабатывали угольные шахты, можно было работать и прокормиться.
В январе 1945 года, как исполнилось 18 лет, Григория забрали на фронт. До победы оставалось совсем ничего, воевал он недолго, но получил ранение — оторвало пальцы на руке. После войны стал работать в шахте электриком. Вместе с мамой, старшей сестрой Настей, женой Марией Кудряковой жили в землянке в небольшом посёлке при шахте. Кухня, коридорчик и одна на всех комната.
Супруга Мария Кундрякова после войны осталась сиротой: отец умер в 1946 году от фронтовых ран, мама погибла в шахте. У Марии с 8 лет перестала правильно расти нога, было много операций, но она так и не смогла ходить нормально. После смерти родителей вынужденно жила в семье старшего брата, зарабатывала на жизнь шитьем платьев.
Григорий пришёл свататься в шахтёрской фуфайке, подвязанной верёвкой. Был настойчив, ходил за 12 километров из Краснодона в Изварино. Потом приехал на телеге и забрал в свою землянку.
Однажды во дворе посёлка, где шахтёры-мужики после смены выпивали, двадцатиоднолетний Григорий, задал вопрос в небо: «Правда, что Ты есть, Бог? И если Ты есть, то почему я о Тебе ничего не знаю?» Так засиделся допоздна, и разбудил маму: «А ты знаешь какую-нибудь молитву?» А мама, ещё во время учёбы в школе при церковном приходе, выучила «Отче наш». Пересказала по памяти, Григорий запомнил.
Потом Григорий стал Бога испытывать: «Господи, если Ты есть, пусть мне сегодня ночью приснится всё, что будет завтра». Приснился предстоящий день в деталях: встречи, разговоры. С женой поделился, что вечером будет. Не поверила: «Ой, ты там наснишь себе…» Но всё так и произошло, как Григорий рассказал.
Продолжалось это… три месяца. Каждую ночь Григорий видел то, что днём произойдёт. В одну из ночей приснилось, что сумку с инструментами в шахте забудет. Инструменты после войны — дефицит. Всю смену носил сумку, не снимая, перевесил через плечо, чтобы уж наверняка не забыть. Поднялся из шахты — нет сумки. Так понял, что ничего из того, что Бог показал, не изменить.
Своими духовными поисками Григорий поделился с другом Александром, друзья решили вместе найти верующих в Краснодоне. Через неделю им подсказали, что за городом есть община, человек десять баптистов. Вскоре Бог крестил Григория Матвеевича Духом Святым, и он стал проповедовать шахтёрам.
В 1962 году против Григория Матвеевича возбудили уголовное дело, следователь во время допроса сказал, что Колесниченко уже больше 200 последователей собрал, и надо его срочно судить. Сам проповедник и не знал, что у него столько последователей.
Арест отца Павел помнит хорошо, хотя ему тогда было пять лет. При обыске нашли Библию. А мама зажала книгу руками и не отдаёт оперативникам. «Мы и для тебя найдём место в тюрьме», — прикрикнул опер. Мама в это время была беременной шестым ребёнком. «Вы мужа моего забираете, и последнюю надежду забрать хотите. Не отдам», — сказала Мария. Тогда следователь, который тоже был в группе, дал честное слово коммуниста, что Библию вернёт. И, действительно, вернул на следующий день старшей сестре. Любовь потом рассказала, что на столе у следователя было много Библий, сборников псалмов, письма. Обыски проводили одновременно во многих семьях верующих.
За два года до ареста Колесниченко, в 1960 году, на экраны вышел фильм Василия Ордынского «Тучи над Борском», который использовали в хрущёвской антирелигиозной пропаганде. Одновременно вышли документальные фильмы о пятидесятниках, «как наиболее реакционной и изуверской секте». В этих фильмах использовалась оперативная съёмка МВД. Общественное мнение было подготовлено, «сектантов» никто не жалел.
Приговорили Григория Матвеевича к 5 годам тюрьмы и 5 годам высылки. Перед приговором просили проповедника публично отречься от веры, но он сказал твёрдое «Нет». Из четверых осуждённых по этому делу никто не отрёкся.
За отказ принимать присягу — в тайгу
Григорий Матвеевич отошёл к Господу в 2019 году, в 92 года. В браке с Марией Кудряковой у них родилось девять детей. Четвёртый в семье — Павел Григорьевич Колесниченко, родился в 1957 году.
Детство Павел провел в Краснодоне, учился в школе, в которой учились молодогвардейцы. Парта, за которой сидел Тюленин, всегда пахла свежей краской. Место за ней могли занимать только отличники, но на переменах дети прыгали по всем партам, без разбору. Учительница обещала своим ученикам коммунизм через 25 лет: «В магазин приходишь и всё берёшь бесплатно». Но детей баптистов это, конечно, не касалось, они же в коммунизм не верили.
Впрочем, одноклассница Павла, отличница Татьяна, которая окончила Луганский педагогический институт и вернулась в школу учительницей, в «сказках о коммунизме» тоже разочаровалась. Однажды она написала письмо с «математической» задачей «Как разделить два яйца на пятерых». Бедность заставила её написать такое письмо бывшему однокласснику из семьи верующих.
После 9 класса Павел уехал в Воронеж, поступил в железнодорожный техникум, поселили его в общежитие. Общину в Воронеже Павел не смог найти. «Личные отношения с Богом, которые были сформированы с самого школьного возраста, так они у меня и были. И я всегда находил укромное местечко помолиться». В комнате общежития проповедовал однокурсникам, читал им из тайного «Нового завета».
За четыре года из троечника Павел стал отличником, только одна четвёрка по сварочному делу. Такой аттестат дал возможность поступить в школу военных машинистов под Ленинградом. Там за полгода можно было сразу получить «эмпээсовские» права машиниста. Но так как школа приравнивалась к военной службе, надо было принимать присягу, а присягу Павел принимать отказался. Не помогли ни уговоры, ни угрозы. Привезли на разговор с Павлом из другой части солдата-баптиста, а тот и скажи: «Ну это я смалодушничал, а ты стой твёрдо в своём решении».
За отказ принимать присягу отправили Павла в тайгу, за 100 километров от Сургута, на строительство железнодорожных путей. «Ну, нормально — свежий воздух, тайга, лес, и всё хорошо», — вспоминает Павел Григорьевич. Солдаты делали отсыпку пути, укладывали шпалы и рельсы. Часть работы выполняли заключённые, но с ними солдаты не пересекались.
В 1979 году Павла демобилизовали, он вернулся в Краснодон. И там состоялись «смотрины», по приглашению сестры Вера Окара приехала посмотреть «брата, вернувшегося из армии». «Таких страшных женихов у меня ещё не было», — вспоминала позже Вера Николаевна. «Я на неё посмотрел, ну нееет… приехала в гипюровой кофточке», — рассказал Павел Григорьевич.
Вера Николаевна родилась в Новочеркасске, в семье служителя Николая Окары.
В этом же году в станице Николаевская, в 160 километрах от Новочеркасска, состоялся молодёжный съезд, его организовали Николай Окара и Владимир Мурза, служивший тогда в Батайске. До станицы была только грунтовая дорога, в непогоду хлябавшая жижей, но по Дону ходили «Метеоры», от станицы Багайской. Павел поехал на эту конференцию вместе с Верой. После, в августе, он переехал из Краснодона в Новочеркасск, устроился на электровозостроительный завод. В октябре с Верой Николаевной подали заявление на регистрацию брака, а на Новый год у Павла и Веры состоялась свадьба.
Бывший барский дом в Красюковской слободе
Николай Владимирович Окара родился в Ростовской области, покаяние его состоялось в новочеркасской общине евангельских христиан-баптистов. Он быстро принял крещение Духом Святым, и с 1949 года присоединился к группе пятидесятников. Эту группу Николай Владимирович возглавил в 1950-е годы, принял служение от пастора Романенко.
В 1950 году Николай Владимирович женился на Валентине Фёдоровне Белоконь. Дед Валентины Фёдоровны был верующим на Кавказе, из молокан. Звали его Василий Белоконь. Валентина Фёдоровна была слабым ребёнком, в пять лет сильно заболела, и родители думали, что не выживет: уже и платье погребальное сшили и гробик сколотили. Но Василий Семёнович взял внучку на руки, помолился, и она ожила.
В пятидесятых и шестидесятых годах группа пятидесятников, в которую входил и Николай Окара, проводили подпольные собрания в лесах, а крещение в реках.
В 1962 году Николая Владимировича арестовали на заводе и осудили якобы за тунеядство. Причиной же была проповедь Евангелия. Отправили в ссылку, в Томскую область, деревню Молчаново. На следующий год Валентина Фёдоровна приехала к нему в ссылку с детьми. Вере было тогда 2 года, и её в эту поездку не взяли, отправили к бабе Оле. Во время известных новочеркасских событий Вере было 3 года, но она помнит демонстрацию рабочих. «Прямо много людей шло с плакатами, и я стояла…». Семья Окара жила тогда на улице Фестивальной (ныне Клещёва), в самом центре рабочего бунта.
О ссылке Николая Окары свидетельствуют несколько фотографий: Валентина Фёдоровна с детьми на корабле, на другом фото они запечатлены со спины, уходящими, а подмышкой булка хлеба.
За время ссылки Николай Владимирович образовал подпольную общину. И эта церковь до сих пор существует в Молчаново.
Семья прожила в Молчаново около года. Для них выделили отдельную комнату с кладовкой в доме на берегу Оби. В кладовке Николай Окара организовал фотолабораторию. Фотография была его увлечением.
Прямо перед закрытием навигации в молчановском сельсовете состоялось заседание комиссии, на которой решили детей у семьи Окары отобрать, так как они воспитывают их в религиозном духе. Семью предупредили, и наутро Валентина Фёдоровна с детьми спасалась бегством на последнем рейсе до Томска, а там на поезде.
После ссылки Николай Владимирович вернулся в Новочеркасск, продолжил пасторскую работу, рисовал картины и ваял скульптуры. Его картины выставлены в Музее донского казачества. Церковную печать Окара вырезал сам: голубя, Библию.
В 1981 году община приобрела в Красюковской слободе бывший барский дом с арочными окнами 1897 года постройки. Когда-то дом окружали луга, а к речке вела ореховая аллея. В Новочеркасске было много зажиточных казаков, вокруг города располагались такие поместья.
Дом пережил не одну перестройку. С 1993 по 1997 годы, и в 2003 году пристраивали новые помещения, в 2010-2012 годах — большой зал. Там, где сейчас пасторский кабинет, был алтарь и зал для собраний. Старый барский дом оказался зажат двумя новостройками, его внешняя стена сейчас стала алтарной стеной зала для собраний.
В 1985 году общину заставляли регистрироваться. Николай Владимирович дал согласие, но на условиях общины. Воскресные собрания открытые, могут прийти все, даже агенты уполномоченного по делам религий, но на членские собрания пусть даже не пытаются пройти. Детей тоже будем приводить в церковь. На эти условия уполномоченный согласился.
Николай Владимирович Окара отошёл к Господу в 2001 году.
Преемника определяет божье призвание
Павла Григорьевича рукоположили на пасторское служение в 1994 году. До этого он… копал комнату для воскресной школы: так расширяли цокольный этаж. После этого Павел Колесниченко ещё долгие годы будет служить детям; вместе с Валентиной Фёдоровой организовывать загородные лагеря, преподавать учителям, открывать новые воскресные школы.
В советское время церковь росла, потому что в семьях верующих рождались дети, и семьи были большими — в среднем, по десять детей. А в 90-е годы к церкви присоединялось много «внешних». Крещение стали проводить два раза в год, крестились 20-30 человек. С 1998 года активно стали развивать служение реабилитации зависимых людей.
Павел Григорьевич в это время занимался воскресной школой в Астрахани, потом библейской школой в Краснодаре и Адыгее, возил в сумках и чемоданах книжки для студентов: позже служил в общине, которую открыли в самом Новочеркасске.
В семье Павла Григорьевича и Веры Николаевны родилось четверо детей: две дочери и два сына. У старшей Оксаны уже четверо детей, в семье Инны — пятеро, а у Вадима трое. Старший сын в 2004 году погиб.
Жили на улице Клещёва. Семья младшего сына в перестроенном под жилую комнату гараже. Раньше здесь была мастерская Павла Григорьевича: в 80-е годы он шил джинсы, брюки, юбки и сарафаны. Это был приработок пастора. А шить он научился в Одессе, подпольном цехе мужа младшей сестры Анны.
Зять Алик навёл деловые контакты с моряками. Моряки привозили джинсовую ткань, нитки, заклёпки и лейбы. Павел с Верой провели в Одессе весь 1982 год, а потом вернулись в Новочеркасск, в родную церковь. «Слушай, Вера, — сказал через год Павел Григорьевич, — чтобы нам дальше жить здесь, нужно стать одесситами, либо уехать отсюда. Не получится так. И она говорит: без церкви мы не можем».
Вернулись, купили дом на Клещёва и за год оплатили долг за него швейным делом.
В 2000 году Павел Григорьевич начал учёбу в первой группе Московского заочного теологического института, окончил в 2006 году.
Церковь в эти годы прошла через очередную волну эмиграции в Америку. Получил визу и Олег Окара, которого в 2007 году выбрали и рукоположили на пасторское служение. Через месяц Олег Окара снял с себя обязанности пастора. Встал перед церковью и сказал: «Братья и сёстры, вам пастор-лжец нужен?» Тишина. «Так вот, меня Бог не поставил».
После этого пастором в Красюковской стал Павел Колесниченко. Духовно он уже давно нёс пасторское служение, теперь же оно было закреплено юридически.
Когда Павлу Григорьевичу исполнилось 60 лет, он стал задумываться о преемнике. Несколько раз сказал на пасторском совете: «Давайте молиться, чтобы Бог усмотрел».
«Сколько раз думал — ну, может быть, надо увидеть кого-то, может быть, надо кому-нибудь попробовать? Но в конечном счете ясного такого ответа от Господа пока нет», — говорит Павел Григорьевич.
Назначить кого-либо пастором Павел Григорьевич тоже не может, говорит, «церковь же не организация, а организм».
Пастор считает, что и родственная близость не может быть определяющим фактором для служения. «Церковь, я убежден — это божье создание, не человеческое. И здесь нужно получить только ясный ответ. Независимо от родственного, фамильного ли или еще какого-нибудь фактора. Это не должно быть определяющим. Только божье призвание», — говорит Павел Григорьевич.
Редакция «Вера и общество»
Фотографии из личного архива семьи Колесниченко