В полупустом вагоне электрички было тихо. После остановки поезд набирал скорость и слышался лишь мерный стук колёс. На перегоне Братск-Коршуниха было немного станций, и эта ничем не отличалась от остальных — ну подумаешь, «Чёрная».
— А вы знаете, почему эту станцию так называют? — обратился ко мне сидевший напротив мужчина средних лет.
— Нет. Наверное, в честь речки с тёмной водой, — предположила я.
— Есть легенда, что здесь в сталинское время стоял большой концлагерь для женщин, и, когда они не выдерживали такой жизни, то топились в речке, — поделился мой попутчик.
Так много лет назад я стала узнавать историю Восточной Сибири, о которой мало кто знает, но которую нужно помнить. Ведь тысячи верующих в советское время отдали свою жизнь ради Христа, чтобы благая весть дошла до следующих поколений.
Узницы веры в ГУЛАГе
С момента прихода большевиков к власти в 1917 году в стране начинается непримиримая борьба с религией, ведь строители коммунизма могли быть только атеистами. Тысячи верующих, особенно священнослужители, были расстреляны или отправлены в места лишения свободы, другим не давали устроиться на работу, не позволяли учиться или отбирали собственность.
В конце 1920‑х годов Совет народных комиссаров СССР принимает решение о массовом использовании труда заключённых для освоения отдалённых и неблагоприятных территорий, особенно Сибири и Крайнего Севера. Это положило начало печально знаменитому ГУЛАГу — огромной системе исправительно-трудовых лагерей, куда отправляли не только уголовных преступников, но и «антисоветские» элементы, к которым причисляли и всех верующих. В основном их судили по политической статье 58 Уголовного кодекса «Контрреволюционная деятельность». Верующим давали разные сроки: например, за то, что христианин поделился Словом Божьим, ему могли дать пять лет, а служителю, который преподал крещение, могли дать и 25 лет.
Тысячи верующих стали бесправными рабами в сталинской системе наказаний. Всего через систему ГУЛАГа прошло по официальным данным около 7,6 млн человек со всех уголков Советского союза. Очень ярко описал это время Александр Солженицын в своём небольшом произведении «Один день из жизни Ивана Денисовича».
Я хочу обратить внимание на женщин-заключённых. После окончания Второй мировой войны очень много членов пятидесятнических церквей попали в жернова ГУЛАГа, особенно из присоединённых к СССР западных областей. По воспоминаниям заключённых, в конце 1940‑х — начале 1950‑х годов в женских исправительных лагерях Восточной Сибири около половины узниц были членами общин христиан веры евангельской.
Особых поблажек женщинам не делали. Они наравне с мужчинами были вынуждены работать на лесоповалах и укладке железнодорожных путей без скидок на трескучие сибирское морозы, комаров и мошку, которые были настоящим бичом тайги, и только заморозки могли избавить работников от этой напасти. Из-за постоянного недоедания, невозможности согреться, тяжёлой работы среди женщин была очень высокая смертность, особенно сильно косил туберкулёз.
В бараках — песни и кружева
Несмотря на такие ужасные обстоятельства, верующие не унывали, держались друг за друга и продолжали молиться. Об этом в своих воспоминаниях говорят многие бывшие заключённые, обращая внимание на необыкновенную стойкость пятидесятников. Так, Ирина Емельянова (падчерица Бориса Пастернака) в своих мемуарах пишет, что одним из немногих тёплых воспоминаний этого периода были вечерние служения, которые проводили у себя в бараке заключённые-пятидесятницы. Они каждый вечер после трудового дня собирались, общались и пели гимны. И для многих их товарищей по несчастью эти песни стали путеводной звездой, которая не давала отчаяться. Также Ирина Емельянова вспоминает, что тот угол барака, который занимали верующие, был самым уютным — там даже появлялись вязаные салфетки и скатерти — и окружающих удивляло, как эти женщины не только не сходили с ума от пережитого, но и были способны дарить тепло ближним.
История о женском исправительном лагере на станции «Чёрная», случайно рассказанная мне, зародила желание однажды туда приехать и посмотреть, как жили в то время наши сёстры по вере, среди которых была и моя прабабушка. На месте лагеря сохранилось не так уж и много воспоминаний об этих ужасных временах — решётка на окнах давно сгнивших или растащенных местными бараков, полузасыпанный карцер, кое-где сохранившаяся колючая проволока и фундамент административного здания.
В память о случившемся в начале 1990‑х годов местные историки поставили на входе в этот ИТЛ деревянный крест. Для меня это стало символом, что, какие бы испытания ни проходила церковь, силы распятого Христа достаточно, чтобы выстоять. И даже если кажется, что враг одерживает победу и церковь готовы стереть с лица земли, пройдёт время — возможно, всего пару десятилетий — и на этом месте поставят крест в память о том, что врата ада никогда не одолеют церковь.
Маргарита Желновакова,
педагог, кандидат исторических наук
Фото обложки отсюда