В детстве мы все верим в чудеса. Не боимся мечтать масштабно, не боимся, потому что верим. Верим, что наши самые сокровенные желания обязательно исполнятся, знаем, что по-другому просто не может быть. Но в какой-то момент на этапе взросления, или когда мы переживаем первое предательство, чувствуя горечь и обиду, вера в чудо ослабевает, а порой исчезает вовсе. С годами человеку становится всё труднее и труднее возвращаться к себе настоящему. Проще сказать «чудес не бывает» и обвинить в проблемах враждебно настроенный мир. Да, вероятно, так проще, но такой путь — не истина.
«Иисус, призвав дитя, поставил его посреди них и сказал: истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное», — говорит Евангелие от Матфея, 18 глава, 2–3 стихи. И в Евангелии от Луки, 18 главе, 17 стихе написано: «Истинно говорю вам: кто не примет Царствия Божия, как дитя, тот не войдёт в него».
В детском принятии, в детских живых и искренних эмоциях сокрыта удивительная тайна. Понаблюдайте за ребёнком, его реакциями на других и на всё, что его окружает. Если малыш радуется, то его смех и улыбка заполняют пространство. Он не думает, как выглядит в глазах других, а просто смеётся, непосредственно и по-настоящему. Дети радуются дождю, счастливо прыгая по лужам, а большинство взрослых различают лишь плохую погоду, забывая о том, что главное чудо — это умение видеть в мелочах счастье. И здорово, когда есть такие моменты, которые возвращают каждого взрослого к его внутреннему ребёнку.
Рождество — время, когда каждый взрослый снова ребёнок, это торжество надежды. Событие, открывшее для нас вечность. Удивительный праздник, который объединяет семьи, людей, напоминает о главном в жизни каждого человека — о любви. Возвращает веру в чудо. Возвращает веру. У каждого обязательно должно быть воспоминание или «неслучайная случайность», которая служит маяком, свидетельствующим, что нельзя прекращать верить, что чудо обязательно придёт туда, где его ждут.
Мне было 7 лет, когда папе пришлось на полгода уехать от нас с мамой и братом. Я знала, что так нужно, а ещё знала, что он вряд ли приедет до наступления Нового года. А мама верила, улыбалась и не давала грустить мне. Верила, что папа вернётся и всё будет хорошо. Только сейчас я понимаю, что её укреплял Бог и молитва. Месяц, другой, третий, уже наступила зима, а точного ответа о возвращении ни папа, никто другой дать не мог. В канун Нового года и Рождества мама, грациозно балансируя на табуретке с мишурой под потолком, повернувшись ко мне, сказала: «Будем готовиться, а папа приедет, обязательно приедет». «Мам, ты ведёшь себя как маленькая девочка, будто не знаешь, что это практически невозможно», — буркнула я в ответ, уходя к себе в комнату. Села на диван и расплакалась. Мама тихонько приоткрыла дверь, неслышно прошла ко мне, села рядом, обняла и сказала: «Приедет, ты только верь, а сейчас иди умойся и будем собираться». Через несколько минут я уже сидела перед зеркалом в любимом пышном бальном платье небесно-голубого цвета, домашних розовых тапках, а мама стояла сзади и пыталась из копны непослушных кудрявых волос создать «локоны принцессы». Мы о чем-то оживлённо болтали, смеялись, но раздался дверной звонок, и мы замерли. Я посмотрела в зеркало, и в отражении увидела, как заблестели мамины глаза. «Открывай, это он». Я вскочила со стула, подбежала к двери, распахнула, а на пороге стоял наш папа — заросший, с чёрной длиной бородой, смуглолицый, с бороздками морщин вокруг глаз и на лбу. Сумки соскользнули с рук. Папа присел, оказавшись вровень с моим глазами, положил кисти на мои щёки, крепко поцеловал в лоб и взял на руки.
Уже после я всё расспрашивала маму, а она на все вопросы отвечала: «Доня, иначе и быть не могло». Мама и сегодня меня поражает своей непосредственностью, а ещё больше вдохновляет верой. Верой в Свет, верой в то, что, если ты действительно чего-нибудь пожелаешь, и желание твоё будет чистым и из глубины сердца, ты это обязательно получишь, даже если кажется, что все законы этого мира против. «Если Бог за нас, кто против нас?» — послание к Римлянам, 8 глава, 31 стих.
Арика Сердюк