Пятидесятники появились в Санкт-Петербурге ещё до революции 1917 года, но в 1930‑е в ходе тотальных гонений на религию власти ликвидировали общину, а служители подверглись репрессиям. Верующие продолжали собираться тайно по домам и квартирам. В первые послевоенные годы в Ленинграде имелось не менее трёх «катакомбных» групп христиан веры евангельской (ХВЕ), а в Ленинградской области — не менее шести групп. В самой многочисленной общине ХВЕ объединились несколько десятков верующих. Общиной руководили Иван Акимович Боровков и Антон Иванович Моренков (1911–1956).
Судьбоносные встречи
В молодые годы (с 1928 г.) Антон Моренков посещал собрания евангельских христиан, но потом все молитвенные дома оказались закрыты. Правда, Антон пытался найти единоверцев. Короткая, но важная встреча состоялась в 1944 г., когда военная часть, где служил Моренков, расположилась в Печорском районе Псковской области. Однажды Антон разговорился во дворе дома с местной жительницей и спросил, есть ли поблизости собрания евангелистов. Его собеседница Вера Куприна оказалась дочерью пресвитера Ивана Акимовича Боровкова. Она объяснила, что евангельские христиане собираются на соседнем хуторе и предложила обратиться к отцу. В Эстонской республике, к которой раньше относился Печорский район, Боровков служил проповедником и книгоношей.
На следующий день, в воскресенье, Моренков отправился к Ивану Акимовичу. Ему пришлось подождать, пока хозяин вернулся с богослужения. Они познакомились, вместе помолились. Антон оставил пресвитеру свой адрес, но письма так и не получил (в те времена верующие опасались малознакомых людей). Лишь через несколько лет они стали товарищами по служению.
Вернувшись после войны в Ленинград, Моренков регулярно посещал молитвенный дом евангельских христиан-баптистов на Охте. В 1947 г. он попросил пресвитера А. С. Чижова о своём крещении, но получил отказ, хотя и выдержал испытательный срок. Очевидно, это было связано не столько с «неготовностью» Моренкова, сколько с требованиями властей ограничить крещение людей активного возраста.
После обидного, малопонятного отказа Антон приуныл. В конце лета 1947 г. он зашёл в гости к верующей Александре Алексеевой, которую знал по собраниям на Охте. Она рассказала, что в Ленинград приехал служитель из Псковской области. Антон тут же отправился на квартиру, где остановился гость. Им оказался старый знакомый — Иван Акимович. А в следующее воскресенье в комнате Анны Корьюс Боровков благословил Антона на служение благовестника. Кроме них на маленьком собрании присутствовало всего несколько женщин.
В апреле 1948 г. Моренков поехал в деревню Тайлово Псковской области, где жил Иван Акимович, для принятия водного крещения. Тогда же Иван Акимович познакомил Антона со своим зятем — проповедником Фёдором Андреевичем Куприным. Фёдор Андреевич принял пятидесятническое учение в Швеции. Там он впервые побывал на собрании, где использовалась глоссолалия и совершалась молитва за исцеление больных.
Служение вопреки
Таким образом Антон Моренков стал ближайшим помощником Боровкова, а в его отсутствие — фактической главой общины. Активное служение не мешало ему честно трудиться и заботиться о семье, жене Степаниде Яковлевне и пятерых детях — Геннадии, Алексее, Лидии, Надежде и Викторе (старшему было 17 лет, а младшему два года). По воспоминаниям дочери Надежды Антоновны Абросимовой, Моренков был мастером на все руки. Он красиво и опрятно одевался, владел музыкальными инструментами (скрипка, пианино), аккомпанировал на богослужениях.
В целях конспирации верующие разделялись на группы от 4–5 до 15–20 человек. Богослужения проходили в Коломягах, где жил Моренков, у Анны Корьюс, у сестёр Егоровых, по другим адресам, а также в Ленинградской области — в Тосно, Саблино, Новолисино у М. Ф. Четокина. Места встреч приходилось постоянно менять. Верующие читали Библию, слушали проповеди наставников, молились на иных языках. Собрания посещали не только люди пожилого и среднего возраста, но и около 20 юношей и девушек. В основном, сохранились лишь их имена — Михаил, Мирон, Сергей (прибывший в Ленинград на учёбу), Борис, Вера, сёстры Вера, Шура и Тоня Егоровы…
Часть прихожан была связана между собой родственными или земляческими узами: например, родные сёстры Мария Николаева и Прасковья Иванова, сёстры Егоровы — Любовь, Татьяна, Антонина… Родные сёстры Анна Корьюс, Мария Гаврилова и их брат Фёдор Гаврилов были земляками Ивана Акимовича Боровкова (уроженцами Лядского района Псковской области). Некоторые из-за политических репрессий потеряли родственников. Например, у Антона Моренкова в 1938 г. был расстрелян тесть Яков Алексеевич Шлендухов (1889–1938), у Анны Корьюс — расстрелян муж, служитель Карл Иванович Корьюс (1903–1938), у Александры Алексеевой — осуждён брат (приговор неизвестен)…
Сам Антон Иванович писал Боровкову, что «мой путь по большей части проходит по оскорблениям и унижениям, но я ни на что не взираю, никто не может меня столкнуть с этого прямого пути… работа моя благоуспешна, в церкви Господь помножил и много душ дал, за что благодарю Господа».
Моренков призывал верующих полностью посвятить себя Богу, отделившись от мира, и не только самим очищаться духовно, но и «сеять слово Божье, чтобы приблизить к Господу народ и больше спасти народа и душ человеческих». Другой проповедник Михаил Четокин учил, что община должна быть покрыта бронёй праведности и чиста совестью, как полки со знамёнами.
Периодически Моренков и другие служители выезжали в различные места Ленинградской, Псковской, Новгородской областей, где встречались с верующими и совершали крещения. Например, летом 1950 г. Моренков с помощниками дважды побывал в Лычковском районе Новгородской области, где в деревне Накладец жили родители одной из прихожанок. Отец, Степан Данилович Данилов, когда-то был осуждён на три года за проведение нелегальных собраний. Беседа с ленинградским служителем ободрила его. Моренков провёл собрания в деревне Накладец, в сёлах Муры и Мирохны, а во время своего второго приезда вместе с В. Д. Ивановым крестил в селе Мирохны около 15 человек. Таким образом, ленинградская церковь ХВЕ не только сама росла численно, но и создавала новые общины, в дальнейшем развивавшиеся самостоятельно.
К концу 1950 г. община пятидесятников насчитывала более 60 человек (не считая приближённых), причём около 30 человек были крещены лично Моренковым (по совету Боровкова, он не гнался за количеством). Крещения совершались тайно, по ночам, в открытых водоёмах — на речке Каменке в Ленинграде, а также в Новолисино и Саблино Ленинградской области.
Необоснованные обвинения
Осенью 1950 г. Боровков приехал в Ленинград на постоянное жительство с планами ещё более активного служения. Однако в ноябре 1950 г. начались аресты пятидесятников. Решением Особого Совещания при министре государственной безопасности СССР от 23.06.1951 И. А. Боровков и А. И. Моренков получили по 10 лет исправительно-трудовых лагерей, остальные пятидесятники — Александра Алексеева, Анна Суханова, Мария Гаврилова, Михаил Четокин, Татьяна Иванова, Василий Иванов — сроки от 5 до 8 лет. Осуждённые были признаны виновными не только в религиозной, но и в политической деятельности, а проповедник В. Д. Иванов — также в пособничестве оккупантам, хотя в действительности он добровольно ушёл в партизанский отряд, служил связным штаба и участвовал в боевых операциях. Некоторое время спустя подвергся репрессиям и Фёдор Гаврилов (только не в Ленинграде, а в Пскове).
Как сложились их дальнейшие судьбы? В 1955 г. дело о ленинградских пятидесятниках было пересмотрено. Все они, кроме Боровкова и Моренкова, получили досрочное освобождение, а обвинения их в антисоветской деятельности и коллаборационизме были признаны необоснованными. Василий Иванов продолжил служение среди ленинградских пятидесятников. Иван Акимович Боровков был пресвитером зарегистрированной церкви ЕХБ в городе Печоры Псковской области, а по делам служения наведывался в Ленинград.
Трагически сложилась судьба Антона Ивановича Моренкова. Он отбывал срок на лесоповале и был освобождён в марте 1956 г. по состоянию здоровья. Вернувшись тяжело больным, он испытывал постоянный холод, ходил в зимнем пальто (несмотря на тёплое время года). Антон Иванович скончался в августе 1956 г. и был похоронен на Серафимовском кладбище.
Несмотря на репрессии, пятидесятническое движение в Ленинграде не угасло. Много лет церковь ХВЕ существовала в «катакомбах». В 1970‑е две ленинградские общины, объединившись, получили государственную регистрацию и небольшое здание в Рыбацком, которое стало их молитвенным домом. Но это уже другая история…
Татьяна Кирилловна Никольская,
кандидат исторических наук, член Союза писателей России
На фото обложки – семья Гавриловых. В первом ряду крайняя слева – Анна Ивановна Корьюс, крайняя справа – Мария Ивановна Гаврилова. Во втором ряду в центре – Фёдор Иванович Гаврилов.
Фото из семейного архива Ларисы Камыниной