История калининградской церкви христиан веры евангельской «Еммануил» — в этом году ей исполняется 70 лет
В советские годы, вплоть до перестройки, Калининградская область считалась одним из самых атеистических регионов России, но это было далеко от истины. После того, как по итогам Великой Отечественной войны немецкий Кёнигсберг стал российским Калининградом, началось массовое переселение в область граждан СССР. Новые жители региона ехали сюда с 1946 года из 27 областей России, 8 областей Белоруссии и 4 автономных республик. В их числе было немало православных и протестантов, в том числе баптистов и пятидесятников, которые долгое время держались вместе, при любой возможности и под разными предлогами собираясь на богослужения, несмотря на риск быть оштрафованными и переписанными сотрудниками милиции и КГБ.
В Белоруссии — соседи, в Калининграде — семья
Леонид Емельянович Калацкий приехал в Калининград вместе с матерью и братом из Белоруссии в 1955 году. Ему было 19 лет, и он уже исповедовал Иисуса Христа как своего Бога и Спасителя. В Калининграде они быстро нашли небольшую группу верующих, сформировавшуюся в 1952 году, к которой и присоединились. Эта община получила позже название «Еммануил». В 1957 году Леонид принял водное крещение (тогда его тоже проводили тайно — за городом, на берегу озера, поздней ночью или на рассвете), и в том же году его призвали в армию. Провожать его на службу пришли только две девушки из общины — родные сестры Лидия и Ольга Кухарчук. Они переселились в Калининград несколькими годами ранее, по приглашению братьев по вере. Кухарчуки познакомились с Калацкими еще в Белоруссии — какое-то время даже жили в одной деревне, в соседних домах.
В армии Леонид отслужил несколько месяцев, но за отказ по убеждению принять военную присягу его осудили на 4 года. Он провел в заключении год и 4 месяца, а потом попал под амнистию. После нескольких неудачных попыток найти работу Леонид принял решение вернуться в Белоруссию. Но там его верующий знакомый Василий Германович убедил молодого человека в необходимости жениться, и сосватал ему ту самую Ольгу Кухарчук.
— Мы с сестрой тогда еще жили в общежитии от строительного предприятия, где я сначала работала — носила кирпичи, помогала каменщикам, которые восстанавливали разрушенные в городе немецкие дома, — рассказывает Ольга Калацкая. — Василий и Леонид приехали к нам в гости в это общежитие, мы поговорили о разном, потом Василий сказал: «Мы приехали не просто так, а предложение делать. Мы у вас переночуем, даем тебе срок до утра — молись, думай». Некоторые смеются: «Наверное, всю ночь не спала». А я наоборот очень хорошо спала. Я просила у Бога дать мне мужа — самого настоящего христианина. В церкви тогда разные ребята были — одни приезжали и уезжали, другие сегодня верующие, завтра — неверующие (и сейчас такие есть). Леонид был исключением, он и был у меня на сердце. Поэтому когда он появился на пороге с предложением, о чем мне еще у Бога спрашивать?
Леонид и Ольга поженились в 1961 году.
— Нас сочетал пожилой служитель из другой области, уже не помню подробностей. Венчались далеко от города, в чьем-то доме, без людей — только я, моя сестра… Он нас сочетал, и мы сразу же отправили его домой, на первом же поезде. Иначе его могли арестовать, — вспоминает Ольга Ивановна.
От Бога не убежишь
Такое время было тогда — служителей остро не хватало. Первым пастором общины стал Пётр Точкарь — его благословили на это служение в 1955 году. Но уже в 1957 году власти «попросили» его уехать из Калининградской области. Пастор подчинился — он уже был ранее судим за веру во Христа. Эстафету принял Александр Домощук. Но он был пожилым человеком и жил не в самом Калининграде, а в области. Это осложняло пасторский труд.
Наступили шестидесятые — пик гонений для верующих в Калининграде. За христианами пристально следили, запрещали собираться, часто штрафовали. На заводах и фабриках устраивали лекции, осуждающие христианскую веру. На верующих давили на производстве, в школах, где учились их дети. Над старшей сестрой Ольги Калацкой, Лидией Кухарчук, устроили товарищеский суд — ее как активную христианскую труженицу и миссионерку в итоге выслали из Калининграда.
Община тем не менее продолжала жить — служения проводились под видом дней рождений, похорон, свадеб, празднования красных дат календаря… Собирались по квартирам и сначала пели гимны из сборников, переписанных от руки (иногда сидя, вполголоса, чтобы не жаловались соседи), а потом братья по очереди делились Словом, кто как умел. Часто приглашать к себе домой боялись, поэтому нередки были собрания на свежем воздухе — в лесу или на берегу реки.
Так продолжалось до начала 80-х годов. В этот период некоторые служители из-за давления властей переехали в другие места, и какое-то время евангельская община жила без пастора. А в 1976 году пастором церкви был рукоположен Леонид Емельянович.
— Муж очень не хотел быть пастором, он уставал от допросов про собрания, — говорит Ольга Ивановна. — Но больше некому было.
В интервью христианскому изданию «Вера и жизнь», опубликованном в 2004 году, Леонид Емельянович признавался, что этот период был намного тяжелее, чем армия или тюрьма: «Атака велась с двух сторон: КГБ и милиция. Здесь уже нёс ответственность не только за себя, но и за семью. Преследования, давление были везде: на работе, на улице…».
Одна из дочерей вспоминает — папа убегал от призвания.
— Он отказывался от пасторства и уезжал на заработки то в Якутск. Один раз уехал — ногу сломал, второй раз — опять ногу сломал, на ровном месте. Даже неверующие стали говорить маме — в следующий раз не пускай, без головы приедет. И папа понял, что бежит от Бога. Смирился, согласился стать пастором, — рассказывает Алла.
Друг для всех
«Леню все любили, и сейчас вспоминают слезно», — говорит Ольга Ивановна. А дети говорят — в их квартире никогда не закрывались двери.
— Мы жили в центре Калининграда. Каждый день, кто бы куда ни шел, надо или не надо, к родителям шли — с вопросами, нуждами, или просто пообщаться. Родители не роптали, принимали всех. А к пятнице мы ждали звонка — приезжали издалека… 1-3 человека, а то и 10, на выходные, — говорит Алла.
По словам самой младшей дочери, среди гостей были люди разных конфессий и деноминаций — папа умел найти общий язык с разными церквями. «Если человек исповедует Христа своим Господом и Спасителем, то для меня это главное. Многие христиане, разделённые рамками течений и учений, считали и считают, что дружить, участвовать в совместных мероприятиях, да и просто общаться с представителями других деноминаций нельзя. Я думаю, что подобная позиция только мешает Церкви. Я «проверяю» общины по Слову Божьему: ищут ли они Господне или своё, человеческое», — считал Леонид Емельянович.
Библию пастор Калацкий называл своим главным и единственным жизненным ориентиром. «У меня нет ни светского, ни духовного образования. В моей жизни не было ни видений, ни пророчеств, ни сверхъестественных явлений. Бог всегда открывал мне Свою волю через Своё Слово», — утверждал он.
Леонида Емельяновича Калацкого не стало в 2010 году.
Время свободы
Однажды Леонида Емельяновича в очередной раз вызвали «поговорить» и предложили выбрать страну и уехать из Калининграда. Но он твёрдо верил, что призван служить Богу именно здесь и любил этот город. Тогда уже звучали пророчества о скорых и кардинальных переменах, хотя в них всё ещё трудно было поверить.
Эти перемены пришли с перестройкой — в 1987 году руководство СССР объявило курс на гласность. Христиан прекратили преследовать, церкви получили право свободно проводить служения. 25 декабря того же года практически все церкви Калининграда собрались на площади в районе гостиницы «Калининград», чтобы отпраздновать Рождество. А осенью 1988 года церкви снова объединились и провели совместное служение в органном зале городской филармонии в честь 1000-летия крещения Руси.
В начале 90-х церковь была зарегистрирована и получила возможность арендовать зал в Доме Культуры ЦБЗ-1. Сначала с дочерьми, а потом и с другой молодёжью церкви Калацкие стали ездить по области и проводить служения в деревнях и сёлах, выходили на улицы Калининграда — молиться за город, раздавать христианскую литературу и петь песни, служили в тюрьмах, детских домах, домах престарелых.
Началась пора больших городских проектов, опять же, совместно с другими церквями — евангелизационных шатров в центре города, концертов христианских музыкальных групп и других мероприятий. Главное — люди перестали бояться идти в церковь сами и звать туда других.
— В 1991 году я жила в Балтийске, и как-то в воскресенье мой сосед Олег зашёл ко мне и стал рассказывать про церковь — как там хорошо и какой пастор хороший. Вручил книжки, я полистала. Попросила в следующий раз взять меня с собой, — рассказывает Татьяна Федоровна. — Из Балтийска надо было ехать на дизеле, он отправлялся утром в 6:00. Вставали в 4:30. Олег с женой и четырьмя детьми, я с 10-летней дочкой — полтора часа ехали на дизеле, потом — на троллейбусе, и ещё шли пешком. Служения проходили тогда в ЦБЗ-1, бывшем немецком посёлке. Я на первом же собрании поняла, что это моё. Слёзы потекли по лицу, как только запели, особенно тронул старый псалом из сборника песен Возрождения «Любви святой дыхание».
Где-то через год дома у Татьяны Фёдоровны стала собираться домашняя группа, потом начались молодёжные встречи и вскоре образовалась дочерняя церковь. Сама Татьяна Фёдоровна свидетельствовала о Христе — каждый раз, отправляясь на служение в Калининград, брала с собой много христианской литературы и раздавала пассажирам дизеля, рассказывала о церкви.
Любовь найдёт путь
К Анатолию Лебедеву верующие из церкви «Еммануил» тоже пришли в 90-е. Ему тогда было чуть больше 20-ти лет, и к поиску Бога его привела беда.
— В 18 лет улетел на мотоцикле в канаву, поломал спину. С тех пор на инвалидной коляске, — рассказывает Анатолий. — Мама сначала купила мне Библию, а потом как-то пригласила в гости верующих с работы, которые тоже Библию читали. Ребята приходили несколько раз, предложили меня в церковь отвезти, но я сначала отказался. А позже попросился сам.
Постоянно возить Толю в церковь было проблематично — в то время в церкви почти не было машин. Поэтому он, в основном, ездил сам, на своей простенькой коляске, толкая её руками несколько километров. «Дороги были не ахти, и никакой инфраструктуры, иногда падал, и поднять было некому», — вспоминает он.
Но Бог не оставил Толю — спустя какое-то время у него появилась коляска с рычагами управления. Когда и на ней стёрлись шины, Толя молился: «Господи, мне бы колёса», имея ввиду новую коляску, но Бог дал ему личный автомобиль.
— Очень много служили на толиной «Оке», везде ездили, — говорит Татьяна Фёдоровна. — И вообще у Толи такое сердце — всем помогал. Если что у кого ломалось, все к нему шли, он ремонтировал.
В 2004 году Анатолий счастливо женился на девушке из церкви Алле, участнице группы прославления. Церковь устроила им весёлую свадьбу. Лебедевы до сих пор вместе служат Богу в церкви «Еммануил».
«Домом молитвы наречётся…»
«Мы по-детски молились обо всём», — говорит Ольга Ивановна Калацкая, вспоминая, сколько было случаев, как Бог избавлял верующих и всех, кто находился рядом с ними.
— За период моей работы на заводе было три больших аварии, но ни разу никто не повредился и не погиб, — свидетельствует она.
Сестра Инна Эвальдовна вспоминает, как одно время каждое утро с несколькими братьями они с молитвой обходили несколько городских кварталов — мимо железнодорожного вокзала, хлебозавода, школы и воинской части.
— Спустя какое-то время в тех местах, где мы молились, появилось несколько церквей, — говорит Инна Эвальдовна.
Однажды Леонид Емельянович прямо во время городского молитвенного собрания призвал верующих ехать молиться за цыганский посёлок. Он находился где-то на окраине Калининграда и путь к нему называли «дорогой смерти» — по весне, когда таял снег, вдоль дороги находили трупы замёрзших наркоманов.
— Я даже не знала, где находится этот посёлок, не видела его никогда. Подъехали к посёлку, поставили машины вдоль дороги на обочине, перешли на другую сторону, протянули руки и стали молиться. Мы долго молились, сначала к нам цыганские дети стали подбегать, потом взрослые… Мы не один раз приезжали, и скоро этот посёлок разрушили. Просто внезапно приехали бульдозеры и снесли самодельные постройки. И года не прошло — это стало большим свидетельством для многих тогда, — рассказывает Инна Эвальдовна.
Первая церковь — в Ленинской комнате
Андрея Никитина 90-е годы застали в колонии, ему было 18 лет. В колонию начали приходить верующие из церкви «Еммануил» — пели, показывали фильм «Иисус». Андрей стал читать Евангелие, общаться с братьями — они возвращались каждое воскресенье, хотя их могли подолгу не впускать. В 1992 году Андрей откликнулся на призыв к покаянию.
— Ещё год после этого я провёл в колонии, и у нас образовалась небольшая община. Нам даже выделили помещение — Ленинскую комнату мы сделали молитвенной. Собирались там каждый день. Каждый вечер, собираясь вместе, общались, пели христианские гимны, читали Слово Божие. Вместе ели, делились друг с другом тем, что было. С разными трудностями сталкивались, боролись друг за друга в молитвах. Всё свободное время читал Евангелие и конспектировал, поэтому в основном вёл в нашей группе изучение Библии. Пока был неверующий, родители в посылки клали сигареты и чай, а когда покаялся — ручки и тетради, — рассказывает Андрей.
В 1993 году Андрея освободили, и в тот же вечер он пошёл в церковь «Еммануил» на занятие по изучению Библии. В июне принял водное крещение, а в конце лета он уехал на 4 месяца в Ростов, на одну из первых библейских школ. Потом два года отслужил в армии, а в 1996 году по возвращении со службы женился. Тогда они активно трудились с женой в молодёжном служении — каждый год организовывали молодёжные выезды, евангелизационные походы, проводили разные социальные мероприятия в городе, открыли христианский молодёжный центр «Берег надежды».
В 1998 году Андрея Никитина рукоположили как молодёжного пастора. В 2003 году на собрании церкви его избрали пастором церкви «Еммануил». Леонид Емельянович Калацкий тогда уже был епископом Калининградского региона Союза ХВЕ(п) России.
Своё место
— Леонид Емельянович всегда хотел своё здание для церкви и предпринимал для этого много усилий. Я уже был молодёжным пастором, когда активно включился в поиск. Наверное, облазил все заброшенные дома в Калининграде, а их было довольно много. В итоге нашёл недострой на Лётной, 1, — рассказывает пастор Андрей.
Денег у церкви не было, да и здание не понравилось — 1993 года постройки, с пустыми глазницами и полуразрушенными перегородками, оно стало притоном для наркоманов. Но спустя год Леонид Емельянович и Андрей ещё раз приехали сюда вместе с другими братьями и сёстрами, забрались внутрь через узкое высокое окно на первом этаже, осмотрелись. Помолившись Богу, епископ Калацкий сказал: «Продавали бы его хотя бы за 35 тысяч долларов…»
Решили отправить пастора Андрея на переговоры. Владелец здания в тот момент проходил через процедуру банкротства, и с пастором встретился конкурсный управляющий. Он решил предупредить сразу — меньше чем за 35 тысяч долларов дом продавать не будут.
— Когда я услышал эту цифру, то понял, что это Господь, — говорит Андрей Михайлович. Несколько месяцев ушло на восстановление необходимой документации, оформление бумаг. О сделке нам сообщили за несколько часов, и мы всей церковью собирали деньги. Люди несли, кто сколько мог. Кто просто жертвовал, кто давал в долг.
Право собственности на здание получили в 2003 году и почти сразу переехали. ДК, который арендовали тогда, закрыли на ремонт. В здании не было ни света, ни воды, ни тепла, но собрания проводили — в пуховиках и варежках, с радостью и благодарностью. На Лётной начались многочисленные субботники — по вторникам, средам и пятницам. С территории вынесли тысячи шприцов, тачками и вёдрами вывозили битый кирпич и стекло. Работы хватало всем.
Сейчас на Лётной снова стройка — к 70-летию церковь «Еммануил» хочет открыть новый зал для проведения мероприятий молодёжного центра, богослужений и конференций.
Голоса поколений
— Церковь — это поддержка. Когда я приехала сюда учиться, одна, без друзей и родных, то знала, что найду опору в церкви, — рассказывает студентка Даша, сидя в кругу ребят, оставшихся на чай после молодёжного служения, которые проходят здесь каждую субботу.
Мы говорим о том, что такое поместная церковь для современного молодого человека.
— Церковь — это место, где мы притираемся, — добавляет Сергей, гитарист молодёжной группы прославления. — Каждый человек — личность, и у всех свои взгляды и на бытовые, и на духовные вопросы. В мире мы можем окружить себя комфортными людьми, а в церкви может быть много неудобных людей. Но благодаря друг другу мы растём.
У многих ребят с церковью с детства связаны самые приятные воспоминания.
— Я помню наши летние выезды — и детские, и молодежные, и семейные. Иногда было очень много ребят, до 120 человек, и дети из детдомов участвовали, когда их разрешали брать, — рассказывает Давид, участник молодёжной команды прославления. — Какие только это не были выезды. Мы и на турбазах жили, и в вигвамах, и на трёхпалубных кораблях. Выезжали на семейные пикники после воскресных служений. Всё было просто — общие обеды, ужины, завтраки — пончики на костре.
Конечно, в первую очередь церковь — это семья.
— Я помню, стоял и слушал, как церковь поёт, — говорит Тимофей, ещё один участник молодёжной команды прославления. — Особенно наши бабушки и дедушки — это так торжественно и вдохновляет. Осознал вдруг, что все люди здесь — твоя семья, и она огромная, в ней есть все поколения. Такая честь быть частью этой семьи.
Евгения Новикова